К столетию Октябрьской революции музеи предсказуемо готовят тематические выставки. Одна из текущих выставок Русского музея носит название "Дети Страны Советов" - тема детства в художественном творчестве советского периода. К книгам она прямого отношения не имеет, но многие представленные работы принадлежат художникам, хорошо знакомым нам по книжной иллюстрации.
Выставка находится не в основном корпусе Русского музея, а в Мраморном дворце. Параллельно там же проходит выставка революционного плаката. Тоже много знакомых имен. Вот, например, блестящая, хрестоматийная игра с формой Владимира Лебедева:
А вот плакат Николая Кочергина с утрированным образом Врангеля, предтечей будущих злодеев в сказочных иллюстрациях.
Бескомпромиссные красный, черный и золотой цвета взрослого нового мира по-своему дополняют и оттеняют экспозицию, посвященную детству. Пожалуй, общее впечатление, которое она оставляет - умиротворенность, уют. Там тоже, разумеется, присутствуют агитплакаты, но интонацию у них несколько иная.
Решительные младенцы, требующие от родителей соблюдения норм гигиены, сейчас, наверное, вызовут улыбки. Социальная реклама на марше.
Алексей Комаров (?) "Всем вам, бабы, надо знать, как ребенка воспитать!", 1920-е
Юный ленинец с плаката Владимира Изенберга (1924) обескураживающе смахивает на скаута: высокие ботинки, гольфы, панама, похожая на пробковый шлем. Помните недавнее обсуждение такого "шлема" из "Зеленого попугая"? В таких же шлемах-панамах маршируют дружные ряды босоногих юных ленинцев на плакате Владимира Конашевича (1925), но костюмчики на них уже попривычнее.
А вскинувший кулачок малыш Беатрисы Сандомирской и вовсе похож на архаичного божка.
Б.Сандомирская "Всегда готов!", 1929
Василий Сварог (1923) и Александр Дейнека (1930):
У Дейнеки лица детей отрешенно-спокойные, как на иконах. И на картине Марии Гранавцевой (1929-30), иллюстрирующем известную песню о барабанщике, троица в светлых одеждах словно возносит в небеса маленькую жертву.
Алексей Пахомов, вспоминая о работе над панно "Хоровод детей всех наций" для Дворца культуры им.Первой пятилетки, прямо говорит о сознательном использовании приемов религиозной живописи:
"...Я пытался представить себе, как должно было быть велико впечатление у верующего крестьянина, когда он входил, сняв шапку, в торжественный высокий храм, где при мерцающем золотом свете многочисленных свечей его окружали нарядные стены, точно коврами покрытые живописью. И среди этого цветистого узорного великолепия он, всматриваясь, различал суровые и благочестивые лики людей праведной жизни или же трогательную историю Христа, которого земные владыки преследовали со дня рождения и, наконец, распяли за его проповедь справедливости.
Mне думалось, что раз такое количество церквей, и с таким впечатляющим воздействием на души людей возможно было раньше при царях, при большой бедности и всеобщем упадке религиозности, то сколько же домов и дворцов культуры, насыщенных пафосом и красотой нового искусства, может построить победивший народ, взявший в свои руки все богатства страны и воодушевленный идеологией, впитавшей в себя все самое хорошее, о чем мечтали лучшие люди человечества.
<...>
Я считал, что не только древнерусская живопись и искусство Раннего Возрождения, но даже «Страшный суд» Микельанджело, в сущности, большой красивый ковер и что потолок Сикстинской капеллы опять-таки, несмотря на объемность фигур, в целом выглядит как архитектурный красивый узор. И эта узорность, орнаментальность живописи не только не мешают восприятию заложенных в живописи идей, мыслей и образов, а, наоборот, идея входит в душу зрителя не в виде навязчивого поучения, а через доставляющее удовольствие и наслаждение созерцание красивого, музыкального узора. Вот те соображения, которые руководили мной при разработке росписи «Хоровод детей всех наций», предназначенной для зала игр в детском секторе Дворца культуры." (А.Пахомов "Про свою работу")
Эскизы панно "Хоровод детей всех наций". Само панно не сохранилось. Здание ДК было сильно перестроено, роспись Пахомова уничтожена.
Зато у другой его работы судьба сложилась гораздо удачнее. В 1939 году вышла книжка Николая Григорьева "Мальчик с противогазом" с рисунками Пахомова. В ней рассказывалось о семилетнем Пете Овчаркине, который научился "за пять секунд" одевать противогаз, а во время учебной "воздушной тревоги" спас не только себя, но и лошадь. Иллюстрации получилось очень выразительным, и художник по одному из рисунков сделал гипсовую модель:
"Однажды мне довелось быть на фарфором заводе им. Ломоносова. Художник Наталья Данько, показывая мне все стадии изготовления фарфоровой скульптуры, между прочим, предложила вылепить для завода какого-нибудь из моих рисованых ребятишек. В то время я работал над рисунками к книге Н. Григорьева "Мальчик с противогазом". Предложение Данько мне понравилось, и я решил вылепить героя этой книжки." (А.Пахомов "Про свою работу")
Еще один книжный герой - "Буденыш" Анны Крыжановской. Рассказ Льва Кассиля с тем же названием о встрече детсадовцев с товарищем Буденным вышел в 1935г. и сразу был экранизирован. Фигурка Анны Крыжановской появилась три года спустя, в 1938.
На самом деле скульптура мальчика верхом на деревянной лошадке не имеет отношения к пропаганде: это одна из детских фигур, созданных Крыжановской для оформления территории Педиатрического медицинского института. Сохранились только гипсовые модели: "Мальчик с котенком", "Девочка с игрушечным мишкой", "Девочка с грузовичком".
Забавная фигурка Льва Сморгона "Влас Прогулкин" (1958) - отсылка к сатирическому стихотворению Маяковского "История Власа, лентяя и лоботряса", впервые опубликованному в журнале "Пионер" в 1927г.
Кстати, вы знали, что знаменитый сталинградский фонтан "Танцующие дети" на самом деле - иллюстрация к "Бармалею" Чуковского? Я, к стыду своему, - нет. Композиция Ромуальда Иодко изображает финал стихотворения, когда злобный Бармалей был проглочен крокодилом:
Рада, рада, рада, рада детвора, Заплясала, заиграла у костра: „Ты нас, Ты нас От смерти спас, Ты нас освободил. Ты в добрый час Увидел нас, О добрый Крокодил!“
И ведь крокодил отчетливо виден на фотографии! Он сохранился гораздо лучше окружающих зданий. Но видишь только развалины.
Но вернемся к выставке.
Разумеется, есть на экспозиции "встречи с вождями". На картине Елизаветы Кругликовой (1930) детсадовцы в одинаковых халатиках встречаются на прогулке с товарищем Кировым. Помнится, в сообществе не раз эти халатики обсуждали: "Поступили в детский сад Петя и Сережа. Пете новенький халат выдали в прихожей...". В послевоенных книгах эта детская "спецодежда" еще встречается, но к 60-м, видимо, окончательно ушла из обихода.
Литография Александры Якобсон "Подарок Сталину" (1949):
Дядя Сталин курит трубку, А кисета, может, нет. Я сошью ему на память Замечательный кисет. Дорогой товарищ Сталин, Как закуришь, вспоминай, От Анюты Ивановой Из колхоза "Красный май".
А вот и сам "лучший друг детей":
Надежда Крандиевская "Молодежь - наше будущее, наша надежда", 1947
Идеологический заряд уравновешен на выставке теплыми образами "просто детства", без всякой политизированности.
А.Пахомов "Спор во ржи", 1929
И.Рерберг "Игра", 1930
П.Кондратьев "Детский сад в деревне", 1930
С.Закликовская "Портрет дочери", 1935
Т.Маврина "Кегли", 1937
Маленькие жители Дальнего Востока Евгении Эвенбах, 1935,
и маленькие читатели Веры Ермолаевой (1933-34) и Ксении Клементьевой (1941)
Чинные гости на дне рождения кисти Ольги Богаевской, 1960
Резвящаяся в песочнице малышня Виктора Голявкина (1989)
и веселые "зайцы" Эммануила Евзерихина (1939), неизменные участники детсадовских праздников.
Даже лупоглазые деревянные фигурки юных пионеров неизвестного автора выглядят простодушно и по-домашнему.
Модные увлечения:
юные планеристы Адливанкина (1931) и Тимошенко (1931)
и юные натуралисты Пахомова (1930-e)
Пахомова на выставке, наверное, больше всего. Есть ряд работ военного времени, известных и не очень.
"Я решил навестить знакомый мне детский сад. Войдя в здание, я сначала подумал, что детский сад эвакуирован: не слышно было обычного детского шума, мертвая тишина, и в комнатах мороз и иней. Оказалось, что все дети – и младшие, и средние, и старшие, и даже школьники – жили в единственной обитаемой комнате, в большом зале, где раньше, до войны, были музыкальные занятия, устраивались интересные праздничные игры и спектакли. В зале было темно. Был день, а окна были завешены темными шторами и забиты фанерой, стекла были выбиты взрывной волной. Тесно стояли кроватки, одна возле другой, а ребята сгрудились вокруг железной печурки, труба которой была выведена в форточку. При свете коптилки воспитательница читала книгу. Не все ребята слушали, но все сидели смирно, не было обычной непоседливости и озорства. Я был тут раньше своим человеком, я пристроился и стал рисовать ребят при свете печурки. Вскоре на основе этих рисунков я сделал эстамп «Детсад в 1941 году». Это был один из первых (кажется, именно первый) эстамп будущей серии «Ленинград в дни блокады». (А.Пахомов "Про свою работу")
Знаменитый "Василий Васильевич", рассказ о котором выкладывали в сообществе:
"Композицию «Для фронта» («Василий Васильевич») я рисовал на месте, в цеху, у станка, и Василий Васильевич мне специально не позировал, он работал, и я работал."
С рисунками Пахомова контрастирует маленькая сценка Георгия Фитингофа "Ленинград. После обстрела" (1942), с девочками, беззаботно играющими в мяч у выщербленной осколками стены.
"Нам в сорок третьем выдали медали. И только в сорок пятом - паспорта":
Варвара Раевская-Рутковская "Награжденный медалью", 1945
Владимир Цигаль "Юный десантник", 1948
В послевоенных работах детство - пора ностальгически светлая и радостная. Даже строгая формальность "Торжественного обещания" нарушается шаловливым малышом на заднем плане:
Пахомов "Торжественное обещание", 1947
Пахомов "Лыжники", "С прогулки", 1958
Виталий Тюленев "На плоту", 1972
Евсей Моисеенко "На реке", 1975
Свежие комментарии